От приватизационных процессов в с/х страдало и государство, т.к. между ним и платящим налоги крестьянством появлялся посредник: прибавочный продукт, делимый ранее между крестьянством и государством, теперь делится между тремя его собственниками. По мере укрепления своего экономического и политического влияния на местах этот посредник начинает скрывать от налогообложения новые с/х угодья и занижать качество приватизированных земель, увеличивая тем самым свою долю присвоения прибавочного продукта. Государственная казна, испытывая недобор средств, уже не может выполнять свои традиционные функции в прежнем объеме (ирригационные проекты, страховые фонды, оборонные мероприятия). Ослабевшее государство, неспособное (или не желающее по причине его коррумпированности) поставить частника на место, также повышает ставки налогообложения с крестьянства - это ведет к восстаниям с требованием восстановления прежней справедливой попранной нормы эксплуатации "как в старые добрые времена", чем пользуются кочевники для масштабных и на этот раз успешных вторжений.

Усиление частнособственнической тенденции встречало яростное сопротивление со стороны большей части членов госаппарата, боровшихся за сохранение своего монопольного положение коллективного собственника всего земельного фонда и максимально возможной части всего прибавочного продукта. Т.о., в противодействии частнику и крестьянство и государство занимали внешне консервативную позицию, что лишало частнособственническую тенденцию в деревне всякой перспективы (к тому же, ее победа вела к гибели государства и вторжению кочевников, и в итоге "победитель" - частник терял вообще все, т.к. становился первой жертвой восставших крестьян и жадных до грабежа кочевников). В совместной борьбе с частником крестьянство выступало в роли опоры государства, олицетворявшего собой АСП, а государство - в роли защитника эксплуатируемого им "по-правилам" крестьянства от неумеренной эксплуатации его "сильными домами".

Вышеуказанные факторы, особенно боязнь остаться один на один с бунтующими против нарушения традиционного статус кво спаянными крестьянскими общинами, побуждали землевладельцев Востока в лице их наиболее дальновидных представителей из чувства самосохранения признавать ведущую статусную роль государства в экономике и в политике (независимо от соотношения государственного и частного секторов в деревне). К тому же, открытый характер господствующего класса на Востоке делал для частновладельцев гораздо белее выгодным участие в коллективной эксплуатации. История свидетельствует, однако, что она делается отнюдь не всегда именно дальновидными представителями тех или иных классов.

Не следует заблуждаться и на основании европейского опыта развития с прогрессивной ролью частной собственности строить выводы, что "однозначно консервативные" восточное государство и крестьянство пресекли "исторически прогрессивную" частновладельческую тенденцию в деревне. На самом деле землевладелец на Востоке - социальный паразит, живущий в городе за счет обкрадывания крестьянства и государства посредством ренты-оброка и непосредственного участия в с/х производстве не принимающий. Восток не испытал революционизирующего воздействия барщинного хозяйства на развитие с/х производства и производственных отношений вообще, поскольку аграрное перенаселение делало гораздо более выгодным взимание оброка с принадлежавших владельцу земель. К тому же, отсутствие системы майората в большинстве стран Востока способствовало быстрому распылению земельной собственности (в эпохи Суй-Тан в Китае даже члены императорской фамилии имели не более чем по 10 тыс. му земли (15 му - 1 га) и на полученный с этой площади доход в 60 т зерна могли содержать 20-30 семей обслуги, т.е. двор среднего русского помещика 19 в. Через два-три поколения наследники принца оставались (уже без титула) с правами на жалкие части некогда крупного по китайским стандартам хозяйства). Аналогичные процессы происходили и в нетитулованной землевладельческой среде, отчасти компенсировавшей свое обнищание увеличением поборов с крестьянства.

Миграционные и этнодемографические процессы в советский период. Переселенческая политика сталинизма
Трагедию переселенческой политики сталинизма первыми испытали на себе корейцы. «Пробный эксперимент» этой страшной политики состоялся в 1935 году. Готовясь к войне, японские власти переселили приграничных корейцев внутрь страны, проявляя к ним недоверие. Ответным актом Советского правительства было переселе ...

Сведения из архива
Почти 2 года, долгих 22 месяца, длилась оккупация города Орла и большинства районов области. Сохранившиеся архивные документы рассказывают о двух долгих годах горя, слез и страданий орловцев, о том, что фашистский «новый порядок», установленный оккупантами, был режимом насилия, массового уничтожения населен ...