При подведении итогов проделанной работы следует сделать следующие выводы:

Появившись на территории Дикого поля казачество с первых дней своего существования вело борьбу с татарской экспансией, закрывая с юга границы Московского государства. Казаки были фактически бесплатной военной силой Москвы, куда более эффективной, чем ее постоянные вооруженные формирования. Военная мощь казачества была чрезвычайно нужна Москве отсюда и поддержка жалованием (в основном мизерным и не регулярным). На всем протяжении исторической жизни казачества империя видела в нем две стороны: военную силу и стремление к политической независимости. Первая всячески поощрялась государством по принципу «осел, груженный золотом, открывает любые ворота», а вторая подавлялась в моменты усиления имперского влияния в Диком поле.

Что же в таком случае притягивало казаков к Москве?

Перманентная степная война с татарскими ордами, противостояние мощной Османской империей вызывали неугомонную жажду стабильности (особенно у казачьей политической элиты). Стабильность при покровительстве Москвы представлялась части казачества меньшим злом, чем свобода в условиях постоянных военных конфликтов. Особое экономическое значение казачьего войска, а именно, финансовый кризис требовало московской помощи.

Со второй половины XVI – начала XVII вв. со стороны Москвы по отношению к казачеству нередко проводилась «политика кнута». Это время было периодом перманентных попыток Москвы ограничить самостоятельность казачьего войска.

В свою очередь казаки не были обязаны службой государству. Во время военных действий в составе московских ратей, казаки не считали себя связанными какой-либо субординацией. В1579 году, во время Ливонской войны они ушли из состава русской армии из-под крепости Соколы, в 1633 году из-под Смоленска, занятого поляками, в 1665 году – с «Польской войны» и т.д.

Таким образом, «друзья – враги» - казачество и империя были обречены на мирное сотрудничество, прерываемое нарушением статус – кво в смутное время.

События Смуты позволяют уточнить расхожее представление о казачьем бунтарстве и патриотизме. Казаки далеко не всегда и не везде оказывали поддержку лицам, публично претендовавшим на статус монарха или члена его семьи. Поддержав самозванца, казаки не обязательно шли до конца, а между отдельными группами казачества, вовлеченного в самозванческую интригу, случались острые противоречия. Можно выделить тот факт, что если на первых порах казаки просто поддерживали самозванцев, то в дальнейшем они сами стали выдвигать из своей среды «лжецаревичей» претендовавших на Российский престол.

При этом участие в интригах нельзя однозначно квалифицировать как непатриотичное деяние. Патриотизм казаков заключался не в служении стране целиком (точнее государству, которое подменяло собой народ), а в любви к совершенно конкретной территории — земле, где человек родился и где похоронены его предки. Проблема заключалась в том, что для представителей различных казачьих «войск», равно как для потомственных и «новопришлых» казаков, «родиной» были разные земли.

Одновременно казачий патриотизм предполагал защиту веры предков и служение «подлинному» государю. Благодаря этому разнородное казачество могло на какое-то время стать единым. Причем «подлинность» монарха понималась не столько как его «доброта» в отношении казаков, сколько как его легитимность. Поэтому едва ли для казаков было нормой выбирать «государей» из своей среды. Казачество готово было подчиняться лишь «природному» государю, но сделать безошибочный выбор в самозванческой круговерти в смутные времена было практически невозможно .

Президентское правление А.Х. Рафсанджани и сохранение консервативных тенденций в общественно- политическом и социально-экономическом развитии Ирана (1989 – 1997 гг.)
Иран является уникальным примером того, как в наше время возникло и вот уже почти два десятилетия функционирует исламское государство, во главе которого стоит шиитское духовенство. Тесная взаимосвязь экономического развития Ирана с его нынешней политической системой совершенно очевидна. Однако и сама систем ...

Святой доктор
В ранг “святого доктора” Гааза возвели заключенные, когда тот стал главным врачом московских тюрем. На этом, пожалуй, самом трудном, поприще генерал-медик трудился почти двадцать пять лет. Гааз внес в тюремный миропорядок столько нового, гуманного и неординарного, что его идеи сохраняют свою актуальность до ...